Павел Евдокимов. Этапы духовной жизни: От отцов-пустынников до наших дней / Пер. с франц. С. Зайденберга, М. Иорданской - М.: Свято-Филаретовская московская высшая православно-христианская школа, 2003 - 232 с.: ил. 1500 экз.

Само заглавие этой книги - тем более с таким подзаголовком - не может не привлечь внимания читателей самых разных кругов.
Во-первых, тема духовных усилий в постхристианскую эпоху нуждается в осмыслении и ясной артикуляции. Во-вторых, сам словесный строй названия вызывает воспоминания о том, как эти же слова использовались в русском зарубежье. На ум приходят "Духовные основы общества" Франка, труды Флоренского, Лосского, Бердяева…
Работа Евдокимова, впервые вышедшая на русском языке, оказывается в ряду книг прославленных философов и богословов, что не случайно. Павел Николаевич Евдокимов (1901 - 1970) - профессор Свято-Сергиевского богословского института в Париже - принадлежал к тому же поколению, что и Владимир Николаевич Лосский. Им создано немало книг ("Достоевский и проблема зла", "Женщина и спасение мира", "Православие", "Таинство Любви", "Богословие красоты"), оказавших влияние на западную духовность. Достаточно сказать, что в числе учеников профессора - Оливье Клеман, написавший предисловие к книге.
"Этапы", по мнению Клемана, - самое важное произведение Евдокимова, способное своей напряженностью взволновать ищущего читателя, повернуть к Богу сомневающееся сердце.
Работа состоит из трех частей. В первой автор рисует картину человечества, теряющего веру, и напоминает об основных составляющих духовной жизни. Во второй части он говорит об аскезе, о великих духовных течениях Византии, Сирии, Египта и России, а также о "внутреннем монашестве", к которому призваны все верные. Третья часть посвящена молитве, молитвенному чтению Библии, мистическому восхождению. Обратившись к святоотеческому опыту, Евдокимов ищет те аскетические нормы, которые были бы одновременно и традиционны и созвучны нашему времени. Прошлое и настоящее, высказывания писателей, философов и духоносных старцев переплелись в его тексте, составили некую органическую ткань.
Книга написана прекрасным слогом, чем-то напоминающим Шмелева - несмотря на разницу темпа и способа повествования. "Он весь в нюансах, повторах, которые вначале приводят в замешательство, а потом оборачиваются симфонией", - говорит о его творческом методе Оливье Клеман.
В работе Евдокимова поднято немало важных вопросов. Например, о спасении, которое невозможно втиснуть в прокрустово ложе церковного индивидуализма. Об аде, который "вторгается в нашу интимность, становится пусть страшной, но привычной и знакомой частью жизни": ""Ад - это другие", - говорит Сартр. Христианин сказал бы: "Судьба других - вот мой ад"".
Или, скажем, проблема воскрешения стертых, "пустых" фраз: "В наше время, когда инфляция слов обостряет дурное одиночество, только человек молитвенного мира еще может обращаться к другим, являть слово, ставшее лицом, взгляд, ставший присутствием. Его молчание прозвучит там, где проповедь бессильна, его тайна направит внимание к откровению, ставшему близким и доступным. И все же тот, кому ведомо молчание, говорит, легко обретая вновь девственную свежесть всякого слова".
Казалось бы, что в эпоху госзаказа на консерватизм и традиционные ценности книги Евдокимова могут заинтересовать политтехнологов от религии. Но это впечатление обманчиво. Традиционализм мыслителя трудно приспособить под "нужды текущего момента". Перефразируя автора, можно сказать, что его "внутреннее монашество" есть самое категорическое "нет" всякому сговору с искусителем, замаскированным то политическим православием, то епископской митрой. И в то же время оно есть громкое "да" Христу в пустыне секулярного мира.
В заключении отметим прекрасную работу художника-оформителя Анны Данилевич: книгу приятно взять в руки, а черно-белые иллюстрации придают ей дополнительную строгость и изящество.

Борис Колымагин