Алексей Костромин

Духовный образ равноапостольного князя Владимира и начала русской христианской цивилизации в Слово о законе и благодати митрополита Иллариона (выступление на круглом столе "Духовные аспекты просвещения")

1. Первое, что бросается в глаза при чтении Слова, это удивительная радость об обретении истинной веры. Это даже не радость, а ликование. Это ликование от сознания милости Божьей. Во истину от избытка сердца говорят уста. Языковой строй заметно отличается от строя богослужебных книг на церковно-славянском языке. В нем нет калькирования сложного построения греческих фраз. Строй предложений простой, ясный, по сути, близкий к современному русскому языку. Видно, что м. Илларион говорит не заученными фразами, но слово его изливается от искренней и свободной веры. Вера его - не идеологическое заимствование.
2. Вера м. Иллариона соборная во всей полноте смысла этого слова. Она личная, но не частная. М. Илларион не отделяет своей веры от веры народа. Благодать дарована всему русскому народу. Он, как и множество других народов, мехи новые. Так устроено промыслом Божьим. Вера русского народа не узко-национальная вера. Русский народ вместе с другими христианскими народа славит святую Троицу. М. Илларион проводит глубокое сравнение, противопоставляя воды Всемирного потопа и воды благодати, излившиеся в мир через крещение народов. Каждая страна славит своего просветителя. Просветитель Руси - князь Владимир, в крещении Василий.
3. М. Илларион доносит до нас и то, о чём молчит Повесть временных лет. Повесть временных лет как произведение по преимуществу фактологическое говорит только о внешней канве событий, причём в свете удобном для греков. В ней князь Владимир предстаёт внутренне равнодушным к вере человеком, который сугубо рассудочно решает, какую же веру ему выбрать. В Византию направляется посольство. Пораженное великолепием греческого богослужения, оно и решает исход дела. О внутренних побуждениях св. Владимира к вере и о промысле Божьем о нём мы узнаём именно от м. Иллариона. Владимир - великий каган земли русской, о которой наслышаны во всех четырёх концах земли. Он сын славных родителей. Он стал единодержцем земли своей, подчинил соседние народы. Он правил правдою, мужеством и разумом. Это не пустые слова. По словам Нестора летописца, князь Владимир, будучи ещё язычником, был муж правдив, милостив к нищим, сиротам и вдовицам. Сыну Владимира Ярославу Мудрому принадлежит дело кодификации русского права "Русская Правда". Но такой свод законов пишется не в одночасье, а на основе трудов предшествующего поколения. Потому-то, как говорит м. Илларион, князя Владимира заметило всемилостивое око, и возсиял разум в сердце его и обратился он языческого суеверия. Немаловажно, конечно и то, что Великий князь был наслышан о цветении благочестия в земле греческой от своего окружения и, разумеется, гораздо раньше посольства. Испытание вер является лишь заключительной точкой длительного процесса и, скорей всего, было предпринято для убеждения дружины, а не самого князя. Здесь уместно вспомнить, что отец Владимира Святослав на уговоры своей матери Ольги креститься отвечал ссылкой именно на дружину, что де та будет над ним смеяться, если он примет христианскую веру. Дружина, несомненно, имела представление о христианстве и с её точки зрения христианский Бог - это слабый Бог, совершенно неподходящий для варяга, ищущего чести, славы и добычи. Поэтому изумление митрополита вовсе не преувеличено. Обращение князя Владимира, действительно, предстаёт чудом, и, перечислив все постижимые разуму причины обращения князя Владимира, м. Илларион идёт дальше и говорит о мистической непостижимой глубине переворота, свершившегося в сердце князя. От катафатического прославления он переходит к апофатическому. "Как разгорелась в тебе любовь ко Христу? Как вселился в тебя разум, который выше разума земных мудрецов? … Поведай нам, рабам своим, поведай нам, учитель наш!" - восклицает митрополит.
Князь Владимир, действительно, равноапостольный по масштабу своего деяния и по силе внутреннего переворота, свершившегося в нём, ибо уверовал он не от слова великого проповедника, не из расчетов государственного деятеля, а по веянию Духа Святого.
4. Вся русская земля в едино время восславила Св. Троицу. Поразительная скорость обращения всего народа к вере. М. Илларион прекрасно знает, что кто-то крестился по любви к князю Владимиру, а кто-то и из страха перед ним, но это его совершенно не смущает. Ныне определённое распространение имеет мысль о том, что принятие христианства кесарем и превращение его в господствующую религию - это своего рода грехопадение христианства. Сердце м. Иллариона подобные помыслы, очевидно, не смущали. Принятие веры вождём народа и приведение народа к вере рассматривалось им как дело огромной духовной важности. Он отлично знал писание и задачу, поставленную самим Христом, - научить народы вере. Присутствие христиан в русском обществе того времени было уже очень заметно на всех уровнях вплоть до великокняжеских палат, и крещение вождя имело для всего народа огромную убедительную силу. М.Илларион имеет в виду ядро народа, а оно, несомненно, единодушно приняло веру. Малая закваска квасит всё тесто. А если она остаётся только закваской, то будет выброшена за ненадобностью. Поэтому м. Илларион ликует, видя распространение благочестия на земле Руси.
5. Истину своего крещения и веры св. князь подтвердил не только ночными бдениями, но и неслыханным даже в христианском мире милосердием, за что прозван был народом Владимир Красно Солнышко. Это имя показывает, что, крестившись, может быть, не всегда по горячей любви ко Христу, народ быстро утвердился в вере, имея перед своими глазами такого князя. Благодать Святого Духа, коснувшаяся сердца князя, коснулось и народного сердца. Поэтому именно народная масса впоследствии вместо смердов получила наименование крестьяне, то есть христиане. Именно поэтому язычество растворилось так быстро и не оставив следов в отличие от Византии, где оно держалось немалое время и после обращения к вере императоров.
6. С именем м. Иллариона связана попытка установить церковную автономию явочным порядком. Он был поставлен в митрополиты в Киеве собором епископов в обход Константинополя. В этом сказалось дерзновение, может быть, и преждевременное, основанное на уверенности, что вера русскому народу дана Промыслом свыше. Автокефалия русской православной церкви состоялась много позже, но никакая правка летописей, продиктованная Константинополем, не смогла изменить внутреннего народного чувства. Не чуждый богословия Иван Грозный писал: "Греки для нас не евангелие. Мы верим Христу, а не грекам". В одном сборнике 16 века читаем: "а не бывшу никоторому апостолу в русской земли, но поистине русскому языку милость Божия открыся".
7. Таким образом, и Великий князь Владимир, и митрополии Илларион - оба яркие выразители духовных начал Руси. Свободная сердечная вера и соборность - вот идеал, который, несмотря на несовершенство и неудачи его исторического воплощения, всегда жил в Восточной греко-российской православной церкви. На высочайшем уровне он вновь раскрылся в творчестве выдающегося русского богослова Алексея Степановича Хомякова. Именно этот идеал воодушевлял творцов великой русской культуры и цивилизации.


Верх страницы


RingNet © 2003      
Используются технологии uCoz