Петр Иванов

Роза России

Баронесса Юлия Петровна Вревская (1841 - 1878) - одна из первых русских сестер милосердия, принявшая участие в русско-турецкой войне на Балканах. Она умерла в тридцать семь лет в тифозном бараке…
Судьба этой петербургской красавицы тесно связана с жизнью многих известных людей. Среди ее друзей в России были Григорович, Тургенев, Соллогуб, Полонский, Верещагин, Айвазовский.
Виктор Гюго назвал ее "Розой России". "Она была молода, красива; высший свет её знал; об ней осведомлялись даже сановники. Дамы ей завидовали, мужчины за ней волочились…два-три человека тайно и глубоко любили её", - вспоминал о баронессе И.С. Тургенев.
Юлия Вревская - дочь прославленного генерала Петра Евдокимовича Варпаховского, жена, а затем вдова не менее прославленного генерала барона Ипполита Александровича Вревского.
Оставшись вдовой в восемнадцать лет, Юлия Вревская переезжает в Петербург, где назначается фрейлиной ко двору императрицы Марии Александровны и сопровождает ее в путешествиях и за границу: Италию, Египет, Палестину.
В ту пору императрица много и тяжело болела, и азы сестринского дела Юлия Петровна познала, ухаживая за высочайшей особой.
После начала войны на Балканах Вревская спешно проходит курсы медицинской сестры и на свои средства организует небольшой санитарный женский отряд. Надо сказать, что участие слабого пола в военных действиях по тем временам расценивалось как нонсенс. Мужчины XIX века справедливо считали, что для женщины фронтовые тяготы невыносимы. Тем не менее, в Крымской войне 1853-1856 годов русская армия впервые в мире прибегла к помощи сестер милосердия. Именно в это время широкую известность получили имена Д. Севастопольской, Е. Бакуниной и других. Однако спустя двадцать лет на женщину в полевом лазарете по-прежнему смотрели как на чудо.
19 июня 1877 года, возглавляемый баронессой Ю.П. Вревской санитарный отряд, прикрепленный к Свято-Троицкой общине, прибыл в румынский город Яссы для работы в 45-м военно-временном эвакуационном госпитале.
Через два дня пришел из Болгарии первый поезд с больными и ранеными. И началась работа, без передышки, почти без сна. Достаточно сказать, что в день иногда поступало до трех тысяч раненых.
Дочь военного генерала, выросшая на Кавказе, она, конечно, представляла себе, что ожидает ее на театре боевых действий. Однако реальность грязью, кровью, страданиями превзошла всякие представления. Эта война способна была помутить рассудок даже крепкого мужика. С передовой привозили покалеченные тела, которые мало напоминали человеческие, а ведь еще вмешивались обычные бытовые проблемы…
После тяжелейшей четырехмесячной работы в госпитале сестрам милосердия был предоставлен отпуск на два месяца. Получила его и баронесса Вревская , собираясь провести его в России, а затем вернуться в Яссы. Но, узнав, что во многих госпиталях на территории Болгарии не хватает сестер, Юлия Петровна не поехала отдыхать, а отправилась в маленькое болгарское местечко Бялу, около которого в то время разыгрывалась кровавая драма.
Оказавшись близко к линии фронта, Ю.П. Вревская приняла участие в сражении у Мечки, вынося под градом пуль из боя раненых и оказывая им помощь.
Юлия Петровна Вревская умерла от тифа 24 января 1878 года. После ее смерти в Петербурге был создан еще один добровольческий отряд сестер милосердия - из числа женщин, вдохновленных ее мученическим подвигом.
Ее похоронили в платье сестры милосердия около православного храма в Бяле. Могилу в промерзлой земле копали раненые солдаты, за которыми она ухаживала. Они же, не дав никому, несли ее гроб.
"Нежное кроткое сердце…и такая сила, такая жажда жертвы! Помогать нуждающимся в помощи…она не ведала другого счастия…не ведала - и не изведала. Всякое другое счастье прошло мимо. Но она с этим давно помирилась - и вся, пылая огнём неугасимой веры, отдалась на служение ближним", - писал в посмертном стихотворении в прозе И.С. Тургенев.
Пожалуй, Юлия Вревская, несмотря на обилие книг, статей, исследований о ней (в 1977 году вышел даже фильм), осталась одной из самых закрытых знаменитостей. Биографам так и не удалось разгадать тайну ее души: кого она любила, что ненавидела, чем жила ее душа. Но в то же время со всей очевидностью ясно, что душа у нее была, по известному выражению Тертуллиана, христианка. И она отдала ее "за други своя".