Василий Никифоров-Волгин
Крещение
В крещенский сочельник я подрался с Гришкой. Со слов дедушки
я стал рассказывать ему, что сегодня в полночь сойдет с неба
ангел и освятит на реке воду, и она запоет: "Во Иордане
крещающуся Тебе, Господи". Гришка не поверил и обозвал
меня "баснописцем". Этого прозвища я не вытерпел
и толкнул Гришку в сугроб, а он дал мне по затылку и обсыпал
снегом. В слезах пришел домой. Меня спросили: - О чем кувыкаешь?
- Гри-и-шка не верит, что вода петь бу-у-дет сегодня ночью!
Из моих слов ничего не поняли. - Нагрешник ты, нагрешник,
- сказали с упреком, - даже в Христов Сочельник не обойтись
тебе без драки!
-Да я же ведь за дело Божье вступился, - оправдывался я.
Сегодня великое освящение воды. Мы собирались в церковь. Мать
сняла с божницы сосудец с остатками прошлогодней святой воды
и вылила ее в печь, в пепел, ибо грех выливать ее на места
попираемые. Отец спросил меня: - Знаешь, как прозывается по
древнему богоявленская вода? Святая агиасма!
Я повторил это, как бы огнем вспыхнувшее слово, и мне почему-то
представился недавний ночной пожар за рекой и зарево над снежным
городом. Почему слово "агиасма" слилось с этим пожаром,
объяснить себе не мог. Не оттого ли, что страшное оно?
На голубую от крещенского мороза землю падал большими хлопьями
снег. Мать сказала:
- Вот ежели и завтра Господь пошлет снег, то будет урожайный
год.
В церковь пришли все заметеленными и румяными от мороза. От
замороженных окон стоял особенный снежный свет - точно такой
же, как между льдинами, которые недавно привезли с реки на
наш двор.
Посредине церкви стоял большой ушат воды и рядом парчовый
столик, на котором поставлена водосвятная серебряная чаша
с тремя белыми свечами по краям. На клиросе читали "пророчества".
Слова их журчали, как многоводные родники в лесу, а в тех
местах, где пророки обращаются к людям, звучала набатная медь:
"Измойтесь и очиститесь, оставьте лукавство пред Господом:
жаждущие, идите к воде живой"...
Читали тринадцать паремий. И во всех их струилось и гремело
слово "вода". Мне представлялись ветхозаветные пророки
в широких одеждах, осененные молниями, одиноко стоящие среди
камней и высоких гор, а над ними янтарное библейское небо,
и ветер, развевающий их седые волосы...
При пении "Глас Господень на водах" вышли из алтаря
к народу священник и диакон. На водосвятной чаше зажгли три
свечи.
- Вот и в церкви поют, что на водах голос Божий раздается,
а Гришка не верит... Плохо ему будет на том свете!
Я искал глазами Гришку, чтобы сказать ему про это, но его
не было видно.
Священник читал молитву "Велий еси Господи, и чудна дела
Твоя... Тебе поет солнце. Тебе славит луна, Тебе присутствуют
звезды... Тебе слушает свет..."
После молитвы священник трижды погрузил золотой крест в воду,
и в это время запели снегом и ветром дышащий богоявленский
тропарь "Во Иордани крещающуся Тебе Господи, тройческое
явися поклонение", и всех окропляли освященной водою.
От ледяных капель, упавших на мое лицо, мне казалось, что
теперь наступит большое ненарадованное счастье, и все будет
по хорошему, как в день Ангела, когда отец "осеребрит"
тебя гривенником, а мать пятачком и пряником в придачу. Литургия
закончилась посреди храма перед возженным светильником, и
священник сказал народу:
- Свет этот знаменует Спасителя, явившегося в мир просветить
всю поднебесную!
Подходили к ушату за святой водой. Вода звенела, и вспоминалась
весна.
Так же как и на Рождество, в доме держали "дозвездный
пост". Дождавшись наступления вечера, сели мы за трапезу
- навечерницу. Печеную картошку ели с солью, кислую капусту,
в которой попадались морозинки (стояла в холодном подполе),
пахнущие укропом огурцы и сладкую, медом заправленную кашу.
Во время ужина начался зазвон к Иорданскому всенощному бдению.
Началось оно по рождественскому - великим повечерием. Пели
песню: "Всяческая днесь да возрадуется Христу явльшуся
во Иордан" и читали Евангелие о сошествии на землю Духа
Божьего.
После всенощной делали углем начертание креста на дверях,
притолоках, оконных рамах - в знак ограждения дома от козней
дьявольских. Мать сказывала, что в этот вечер собирают в деревне
снег с полей и бросают в колодец, чтобы сделать его сладимым
и многоводным, а девушки "величают звезды". Выходят
они из избы на двор. Самая старшая из них несет пирог, якобы
в дар звездам, и скороговоркой, нараспев выговаривают:
- Ай, звезды, звезды, звездочки! Все вы звезды одной матушки,
белорумяны и дородливы. Засылайте сватей по миру крещеному,
сряжайте свадебку для мира крещеного, для пира гостиного,
для красной девицы родимой.
Слушал и думал: хорошо бы сейчас побежать по снегу к реке
и послушать, как запоет полнощная вода...
Мать "творит" тесто для пирога, влив в него ложечку
святой воды, а отец читает Библию. За окном ветер гудит в
березах и ходит крещенский мороз, похрустывая валенками. Завтра
на отрывном "численнике" покажется красная цифра
6, и под ней будет написано звучащее крещенской морозной водою
слово: "Богоявление". Завтра пойдем на Иордань!
|