Сергей Матвеев

Современные проблемы христианского служения мирян.

Тема моей статьи сформулирована предельно широко. Здесь сразу может возникнуть вопросы, а, собственно, о каких проблемах пойдет речь. Может и возникнуть вопрос, а может ли говорить на эту тему человек светский? То есть человек церковный, православный, но не обладающий правами наставничества, как ими обладают священники, и не заходим ли мы в ту область, которую не стоит затрагивать никому кроме священнослужителей. Но здесь пойдет речь конечно не о наставлении, не о попытке занять место священника, что, конечно, было бы абсурдом. Речь пойдет о внутреннем восприятии жизни и служения в миру, как на него смотрит и чувствует православный мирянин. А так как я занят обучением и организацией мирянского служения, то моя задача не затемнять существо дела, а наоборот, просветлять ее, раскрывать сущность происходящего.
Проблем у православного человека, который, так или иначе сталкивается с действительностью, современным миром, конечно очень много. В значительной степени, особенно у деятельных христиан, примером которым служит «Клуб добровольцев милосердия».
Сегодня 2009 год, и начав работу на поприще организации мирянского служения более 10 лет назад, нам казалось много совсем иным. За это время мы познакомились с различными организациями занятыми мирянскими служениями и многими людьми посвятившими себя служению помощи людям, находящимися в тяжелых обстоятельствах. И честно говоря, если мы спросим себя, что же сделано за эти 10 лет нами, мирянами, то вероятно мало у кого возникнет желание сказать о больших успехах, о большом продвижении. Ситуация изменилась очень и очень мало.
Я не хочу сказать, что не осуществляются колоссальные подвижнические усилия со стороны православных христиан, которые отдают свое время на различные церковные служения, участие в строительстве церковных зданий, дела милосердия, образования и так далее. Но я бы сказал, что по-прежнему этим занимаются единицы. А ведь Церковь - это не единицы. Церковь есть община, общество. Хочется разобраться, что же нам мешает занять то место, которое по своему призванию, по современной ситуации мы должны занять. Не в смысле амбиций, а в смысле, что Церковь это единственная реальность в нашем современном обществе.
Я буду говорить только о той части проблем, которые касаются православных мирян. Я не буду говорить о клире, о церковноначалии, о тех проблемах которые существуют в монастырях. Это тоже все важно, но я не имею к этому прямого отношения. Я живу в миру, занимаюсь вполне конкретными вещами, занимаюсь организацией благотворительности и преподаю фандрайзинг в Школе добровольцев милосердия. И то, о чем я буду говорить, связано с теми реальностями, которые открываются мне.
Итак, повторим вопрос: что же является препятствием нашему единству, взаимодействию, нашей взаимопомощи и простой информации друг о друге, которую мы до сих пор не имеем. Десять лет существует наш Фонд, и только совсем недавно мы узнали, что при храме свт. Тихона действует активная группа мирян, которые посещают Дом для престарелых. И вот встреча произошла в пасхальные дни, мы совместно посетили и организовали концерт для наших старичков и старушек. Эта встреча произошла благодаря тому, что один из наших добровольцев является и прихожанкой этого храма. Но встреча произошла достаточно поздно, ведь не первый год миряне этого храма активно помогают Дому престарелых. Значит, нет ни только единства, взаимопомощи, взаимосвязи в действиях, но и простой информации друг о друге.
Почему же такой раскол, отсутствие единения? Чем вызвано нынешнее положение дел?
Естественно, что во всем, что происходит, и в том, что мы не делаем, не доделываем, не начинаем делать, конечно, мы виноваты сами, а не этот злобный мир, который нас окружает. Виноваты, потому что не делаем шагов, которые необходимо осуществить для того, чтобы единство, единомыслие, сообщаемость православных христиан стала возможной.
В первую очередь не выявляем тех феноменов, которые препятствуют этому взаимодействию. И, думаю, движению за единение надо начинать именно мирянам, именно им надо единство для несения служения в этом мире, насквозь пропитанным духом взаимной ненависти, страха и разъединения. Я думаю, можно привести несколько феноменов, которые препятствуют нашему единению. Они, казалось бы, касаются отдаленных сфер нашей жизни, но Церковь это не только физическое чувство локтя, но и мистическое единство, которое делает физически далекое духовно близким.
Когда мы ощущаем отсутствие единства, когда мы ощущаем то, что мы не составляем единого организма? Это тогда, когда рядом или в одном пространстве с нами оказывается человек явно другой, чем мы сами, так же называющий себя православным, церковным и при том самым православным из всех возможных православных. Тогда возникает чувство удивления, даже испуга, желание оказаться подальше от такого идеального христианина. Физически это возможно, но в плане церковном, в плане национальных проблем, в плане общей нашей общественной жизни – нет.
Характерным примером можно назвать движение против ИНН, движение протеста в связи с захоронением царских останков. Все знают примеры постоянно ведущейся среди православной общественности борьбы против экуменизма. Уже длительное время ведется такое постоянное настоящее пропагандистское противостояние, бесконечное обличение в адрес тех, кто якобы не сохраняет чистоту православной веры, братается с чуждыми нам конфессиями и даже религиями. Одним из ряда примеров разделения можно назвать и пример, какой приводит проректор Института богословия и философии в Петербурге. Вот, что он пишет «В одном из храмов, где в это время не было священников, по благословению читались акафисты старостой и другими прихожанами. Я долго не мог понять, какому же старцу невинно убиенному читается акафист. Потом в самом конце, я понял, что я со всеми молился Григорию Распутину. Я, конечно, как ошпаренный, выскочил из этого храма». Вот вам пример: мы стоим и молимся, не зная кому молимся, мы не знаем, что происходит, что здесь осуществляется. И этот вопрос мы должны задавать нашему церковноначалию, нашим епископам. Мирно, без риторики, но твердо и с любовью.
Если обобщить все факты, выявить объединяющее их начало, то бросается в глаза, что все, что делается людьми, затеявшими подобные мероприятия, делается против. Против чего? Против экуменизма, против толерантности, против русского языка в Церкви. Против врагов рода человеческого и России. Против тех, кто порешил невинного старца. Против проклятого ИНН, зловредных врагов-католиков, протестантов и т.д. и т.п.
Таким образом, в нашей церковной среде и в среде околоцерковной есть люди, которые строят жизнь, строят свое отношение к ней, к ее проблемам и решают эти проблемы на основании одного лишь слова – «против». Здесь возникает одно подозрение, что воинствующие верующие, находящиеся на грани политического экстремизма, борются также и против большевиков, против большевизма как исторического наследия. Но на самом деле они несут в себе тоже большевистское начало. Это заставляет нас думать, что изжитие большевизма как нашего исторического прошлого есть проблема которая корениться в самой нашей душе, в нашей психологии и в самом нашем бытии. Ибо не мы, православные, в таком случае противостоим большевистскому духу, а один большевик сражается с другим во имя себя самого. Если проанализировать это явление, то наиболее подходящим понятием является нигилизм. То есть, люди, увлеченные в борьбу «против», а не «за» в основе своей являются нигилистами. Так вот, если коснуться существа проблемы и выявить подлинное содержание понятия нигилизма – то слово нигилизм происходит от слова «нихил» - ничто. А ничто, как известно, противостоит бытию. Есть такие парные понятия: бытие и ничто, жизнь и смерь. И вот такое отрицание бытия может быть душевным состоянием человека, может быть образом его жизни. Итак, отрицание, нигилизм, есть, прежде всего, отрицание личности. Нигилист не имеет своего «я». Он живет, но живет совершенно особой жизнью, жизнью психологического механизма, живет страстями, простыми стремлениями, а не внутренним началом, созидательным и волевым, которое предполагает наличие личности, полноценного бытия.
Итак, когда мы сталкиваемся с такого рода людьми, нигилистами, то итогом их деятельности, результатом ее может быть только отрицание, потому что никогда из отрицания утверждение не получится. Если в человеке ничего нет, то единственное, на что он способен, - это разрушать, отрицать, отвергать и эксплуатировать уже имеющееся.
При разговоре об этих вещах, у нас могут возникнуть ассоциации только с теми людьми, которые живут вне церкви, нам кажется, что только само пребывание в храме, само участие в Таинствах гарантированно спасает нас от нигилизма. Если бы дело было так, проблем у нас не было. Тогда у нас было бы церковное единство, единство в отношении мира и Церкви, которое позволяло действовать сообща и потихоньку изменять этот мир в лучшую сторону. Но дело в том что, как мы говорили в самом начале, нет у нас единства в нашей собственной среде.
Что же делать? Неужели Церковь не преображает человека? Давайте вспомним притчу Иисуса Христа о семени и почве, которая его принимает. Так вот, наша самая главная задача состоит в том, чтобы готовить эту почву и постоянно за ней ухаживать. Именно такую задачу и ставит перед собой Школа добровольцев милосердия. И здесь приобретает большое значение светское образование. Именно благодаря научению в определенном порядке человек формируется, как личность. Апостол Павел говорил: «Сперва душевное – потом духовное». И в наше время выходит на первый план осмысленное светское образование для созидания полноценной личности – готовую служить делом и исполнять заповедь Иисуса Христа: «Любите друг друга, как я возлюбил вас».
Сегодня для церковного человека необходимо светское образование. Потому наша Школа добровольцев такую проблему и ставит: дать начала богословского образования светскому человеку и дать определенный уровень светского образования человеку церковному, православному. Ведь сегодня определенный уровень светского образования имеет решающее значение для создания той душевной почвы, которая может способствовать вхождению и жизни человека в Церкви. Образование имеет свои пределы, оно не идет слишком далеко, но оно необходимо. Оно работает в своих пределах, участвуя в создании человеческой личности. Личность формируется путем образования, путем деятельности. И человек, получивший образование, через жизнь в Церкви может все преобразить, откинуть ненужное и идти путем, предназначенным Богом.
В заключение хочется сказать, что в настоящее время отсутствует понимание позиции мирянина, его особенностей, его особой задачи, которая сводиться не к задачам священства, монашества, не к задачам церковных структур, а является именно задачей мирянина: осознание своего места, обретение своего собственного языка. Мирянин сегодня не имеет своего собственного языка, он повторяет те слова, которые он прочитал в текстах Х1Х века, или которые он услышал на службе, а потом пытается применить, что называется, «один к одному». Решение всех этих задач лежит на пути образования, труда. А что делать, где трудиться многие уже знают, другим мы, надеемся, сможет помощь наша Школа добровольцев милосердия.
У нас нет настоящего роста в делах, потому что нет единого взгляда на вещи, единого понимания ситуации в мире. Единомыслия мы достигаем только в молитвенной жизни, в богослужении. В отношении же мира сохраняется разноголосица. Чтобы достичь необходимого единства, нужно образовываться, закрывая возникшие пустоты, расти. Это образование и приведет к сообразованию, единству взглядов на основные проблемы и возможности общей деятельности, но в разных формах и направлениях. Возникшая общность удержит силы в каждом виде работы, чем бы эти виды друг от друга ни отличались, ибо это будет «наша общая работа».